Орест ненавидел смерть. Она представлялась ему злобной беззубой старухой с косой в черном капюшоне из под которого зияли пустые глазницы. И еще она хрипло хохотала, хохотала потому, что позавчера унесла жизнь отца Ореста, так горячо им любимого.
-Известный композитор, Бронислав Эдуардович Неманов скоропостижно скончался от сердечной недостаточности на 79 м году жизни 3 сентября 2010 года.- Голос распорядителя похорон, зачитывавшего некролог, донослися до Ореста словно сквозь туман. Глаза застилали слезы. Мать Ореста Серафина Неманова мужественно стояла рядом с ним, судорожно сжимая его руку. В черном платье и черной полупрозрачной кружевной косынке, хоть и надломленная горем, она все еще была молода и красива. Намного моложе своего мужа, они познакомились, когда ей было всего 19, а ему 58, она всю их совместную жизнь пыталась приучить себя к мысли о том, что Броня, как она нежно его называла, скорее всего уйдет раньше нее, но когда это случилось, смерть горячо любимого мужа стала таким страшным ударом, что у нее перед глазами померк свет. Теперь, стоя у его гроба, в одно мгновение как в калейдоскопе, она увидела всю их прошедшую совместную жизнь. Вот она в первый раз увидела его в студии звукозаписи, где работала секретарем директора, и не зная еще кто он, влюбилась в этого высокого, седого, представительного мужчину с добрыми выразительными карими глазами. Вот он смущаясь, пригласил ее на первое свидание и несмело взял за руку в кинотеатре…А вот работники ЗАГСа отказываются принимать заявление, с неподдельным ужасом говорят :
-А что если у Вас будут дети ?! Вам же 58! Не позволим плодить сирот!
Серафина отчетливо видит улыбку Бронислава, подхватившего начальницу ЗАГСа на руки:
-Вот видите! Я молод! Я еще внуков няньчить буду!
Затем роддом, тяжелые роды и вердикт врачей, что врядли у нее еще будут дети…и орущий во все горло Орест. И 20 лет счастливой, ничем не омраченной жизни втроем… Она украдкой взглянула на сына. До чего он был похож на отца! Высокий, статный, с удивительно вызазительными добрыми отцовскими карими глазами. Серафина видела, как он стардает, и сердце ее сжалось от боли за сына, так рано потерявшего отца.
На похоронах собралось много народу, но люди все прибывали и прибывали, нескончаемой вереницей проходя мимо гроба, чтобы почтить память любимого композитора.
Слезы туманили глаза Ореста, он моргнул, смахивая их, а когда открыл, увидел девушку. Она стояла в углу, в стороне от всех, лицо ее с выражением глубокой печали и скорби, было юным и прекрасным словно розовый бутон. Стройная, среднего роста, она стояла неподвижно как статуя греческой богини. Темные слегка вьющиеся волосы струясь вдоль ее лица, свободно спадали на плечи и переливались в свете ламп. В отличие от основной массы людей она не была в черном, платье ее было бледно серым, легким и воздушным как она сама.
Орест все смотрел на девушку, не в силах отвести глаз. Вдруг она вздрогула, поймав на себе его взгляд, повернула голову, и их глаза встретились. За одно мгновение он прочел в этих бездонных синих озерах удивление, страх, нежное тепло…Затем девушка отвернулась и легкой неслышной походкой быстро направилась к выходу.
-Мама, я на минуту выйду на свежий воздух, что то мне нехорошо, -прошептал Орест.
Мать слегка кивнула в ответ. Он высвободил руку и страраясь не шуметь, последовал за незнакомкой. Выйдя из зала ритуальных церемоний, он ускорил шаг и вскоре увидел впереди ее удаляющийся силуэт.
-Постойте! -окликнул он.
Девушка отсановилась и обернулась. Орест сорвался с места и подбежал к ней.
-Проситие, я увидел Вас в зале…Вы знали моего отца?
Она грустно улыбнулась и кивнула.
-Я никогда Вас раньше не видел….Вы наверное начинающая певица? Или…поэтесса?
Девушка негромко засмеялась. Ее мелодичный смех звучал как музыка.
-Да, я пою,-ответила она,- Ваш отец-великий композитор, жаль, что пришло его время…
Орест тяжело взохнул и запинаясь спросил:
-Почему.. почему Вы уже уходите?
-Мне пора. К сожалению я спешу. Не могу остаться.
-Но… я хочу Вас снова увидеть. Может дадите свой номер телефона? Меня зовут Орест.
Он поражался собственной смелости.
-Я знаю, Ваше имя звучало в речи, — снова улыбнуась она, -а меня Ангелина. Я к сожалению не могу дать Вам свой номер, я вчера потеряла телефон….Но…, она задумалась, -если Вы дадите мне свой адрес, может вечером я смогу ненадолго заглянуть к вам.
Орест, кивая, достал из внутреннего кармана пиджака ручку и блокнот. Быстро нацарапав свой адрес, он вырвал листок и протянул его Ангелине.
-Хорошо, -кивнула она, пряча листок в небольшую усыпаную белым и серым биссерм сумочку, я постараюсь прийти вечером.
-Я буду ждать!- Крикнул Орест ей вслед. Она быстро исчезла за поворотом, но порыв ветра донес до него запах ее духов. У него закружилась голова. Еще несколько минут он завороженно глядел ей вслед, но постепенно чувство реальности вернулось к нему в месте с болью утраты, ушедшей на задний план во время разговора и понурившись, он зашагал назад в зал.
Вечером, когда шикарные поминки в дорогом ресторане подошли к концу, и все разошлись , он отвез мать и ее лучшую подругу в осиротевший без отца дом, а сам отправился к себе в квартиру, подаренную отцом на 20-летие.
-Сынок, ты уже взрослый, должен начинать свою жизнь, что тебе с нами стариками… Контроль, чрезмерная опека…-отец кашлянул и торжественно вручил сыну ключи от двушки в ценре города. Это было всего полгода назад.
-Пап ,-ответил тогда Орест,- но я не хочу от вас уходить! Мне хорошо с вами, и не чувствую я никакой чрезмерной опеки!
-Ничего, ничего, когда ощутишь вкус свободы, по дугому заговоришь, — хохотнул отец.- Мы тебя не выгоняем, боже упаси! Живи здесь, переедешь, когда будешь готов.
Постепенно Орест, сам не замечая, стал все чаще оставаться в квартире, расположенной недалеко от театрального института, где он учился на режиссерском отделении. Это было удобнее, чем каждый день ездить за город, где отец построил дом. И можно было не стесняясь приглашать друзей или побыть одному, или пригласить девушку… Хотя девушка, первая и пока единственная, которая должна была появиться в его квартире, пригласила себя сама.
Его это совершенно не смущало, наоборот, таинственность и необычность Ангелины только подогревали его чувства. Орест с нетерпением ждал ее прихода, но время шло, а ее все не было. Стрелка часов неумолимо приближалась к полуночи, когда сломленный горем, усталостью и бесполезным ожиданием, он задремал прямо в кресле. Разбудил его тихий стук в дверь. Он открыл, не раздумывая и не спросив кто, наверняка зная -это она. Распахнул и застыл ослепленный неземной красотой. В небесноголубом шифоновом платье под цвет ее глаз, она казалась ангелом, спустившимся на Землю. Его ангелом.
-Привет, -просто сказала она, как сказала бы любая другая земная девушка, но ее голос звучал для него прекрасной музыкой.
-Я уже заждался…честно признался он.
-Я не могла вырваться раньше одновременно с ним произнесла она.
Она сбросила серебристые босоножки и положив сумочку, несмело зашла в комнату, на секунду застыла возле дивана, затем присела на краешек. Орест опустился рядом и обнял ее за плечи. Почему то он знал, что она не рассердится. Ангелина устало склонила голову ему на плечо и вздохнула.
-Как это странно, тихо прошептала она,- странно, что ты обратил на меня внимание, я старалась быть как можно незаметнее.
Она непринужденно сказала «ты» и прижалась к груди Ореста, в ответ он крепче обнял ее и вымолвил:
-Я не мог тебя не заметить, ты … неземная, так не похожа на других. И я сразу почувствовал что-то такое….
Она доверчиво подняла на него глаза и когда ее теплое дыхание коснулось его лица, он наклонил голову и поцеловал ее в губы. Ангелина ответила на его поцелуй, и его как будто накрыло волной, в которой плясали миллионы звезд. Он совершенно потерял голову, покрывая ее бархатистую кожу легкими поцелуями, сжимая ее тонкий стан, шепча невнятные слова любви, потом подхватил ее и отнес в спальню, где они напрочь забыли о времени, растворившись друг в друге.
Ангелина тихонько встала. Было еще темно, но она и так сильно задержалась, она должна была уходить, как ей не хотелось остаться. Она на секунду остановила свой взгляд на спящем Оресте, освещаемом бледным светом луны. Как он красив, совсем еще мальчик, но во всем его облике уже чувствуется мужская сила, мускулистое тело, четко очерченные мужественные черты лица. Она смотрела, пытаясь запомнить каждую черточку, каждую линию. Одна ночь, больше у них не будет. Она это знала.
Она вообще не понимала, как он мог ее увидеть и как могло произойти все, что случилось дальше, это было невозможно для человеческого глаза: видеть Ангела Смерти. Она же заметила его еще в больнице, у постели умирающего отца и ничего не могла с собой поделать, когда нарушив правила, отправилась на похороны, чтобы еще хоть раз побыть рядом с ним.
И вот теперь она должна была уходить, унося с собой страшную тайну, открывшуюся ей как всегда в момент сна: через неделю Орест умрет…Умрет так же скоропостижно как и его отец, от тромба, который проникнет в его сердце и остановит его навсегда. Самое страшное заключалось в том, что она была бессильна что либо изменить, она не сможет его спасти. Мысли Ангелины путались. Она должна будет забрать жизнь любимого… Слезы градом покатились по ее лицу…
Серафина уныло сидела меж двух могил: мужа и сына. Был будний день, людей на кладбище практически не было, в воздухе висела тишина, прерываемая только легким дуновением майского ветерка, колышащим молодую цветушую вишню каким то чудом выросшую в углу кладбища возле кустов черемухи. Ветер, играясь, обрывал лепестки и кружил их словно снежинки.
Серафина с болью думала, что у нее не осталось ничего, после того как умер ее мальчик. Она приходила на кладбище практически каждый день и молила мужа и сына забрать ее к себе. Серафина глубоко вздохнула и с нежностью погладила надгробный камень на могиле сына. «За что мне такое горе! — с негодованием думала она,- у меня забрали все…все…!».
Неожиданно где то вдалеке раздался неясный тихий звук, похожий на плач ребенка. Серафина вздрогнула, ей стало страшно, но все таки она заставила себя встать и нетвердой походкой направилась туда, откуда доносился звук. Она острожно раздвинула ветки черемухи, спускавшиея до земли и увидела младенца, завернутого в бледносерую воздушную ткань. Рядом лежал листок бумаги. Она несмело протянула руку, взяла листок. На одной стороне она увидела адрес квартиры ее сына, написанный его рукой, а на другой несколько строк выведенных незнакомым почерком:
«Я нарушила все законы и правила, полюбив Вашего сына, Ореста, но я ни о чем не жалею. Вручаю Вам то, что мне дороже всего на свете, нашу с Орестом дочь и Вашу внучку. Я назвала ее Амелией…Я не могу сказать больше ничего и вынуждена уйти…», дальше Серафина не могла прочитать, все было размыто слезами.
Смысл строк расплывался в голове Серафины, она уронила листок и подхватила на руки малышку. Ошибки быть не могло: глаза девочки были такими же как у ее мужа и сына, выразительными , добрыми, карими…