— Нате! Нате! — милый, но громкий и требовательный голосок заставил меня обернуться.
Мы с Лизой только прилетели в Ларнаку, ждем, пока приедет багаж. Она побежала к тому месту, откуда он появляется, а я осталась стоять с другой стороны. Невдалеке, тоже в ожидании, замерла молодая симпатичная женщина. Она устало облокатилась на огромную тележку, на которой перевозят чемоданы. Чемоданов на ней пока нет, зато пытается пристроиться симпатичная белокурая малышка в белом платьице с красной массивной соской во рту. Вторая, чуть постарше, лет трех с мышиным хвостиком рвется к ленте, по которой как раз начали ехать чемоданы. Мать крепко держит ее за руку. Но той в конце концов удается вырваться, она подбегает к ленте и хлопает ручонками по небольшому коричневому чемодану.
— Нате! Нате! — все громче кричит она.
Молодая женщина, наконец, выходит из состояния задумчивости, подходит к ленте, снимает чемодан и ставит его на тележку. Снова берет девочку за руку и впадает в то же состояние.
Проходит минута и все повторяется.
— Нате! — взвизгивает ребенок, и снова мчится к ленте. Мать послушно идет следом и снимает огромную набитую до отказа сумку. Ставит ее на тележку. Так продолжается, пока они не забирают все свои вещи. Девочка безошибочно их определяет и чтобы никто другой не забрал, говорит «наше». Правда правильно пока не получается, отсюда и это «нате».
Гора на тележке изрядная. Сверху женщина садит малышку с соской . Вторая начинает кричать, требуя посадит и ее. Та сдается и пристраивает вторую рядом. С трудом толкая тележку впереди себя женщина направляется к выходу.
Наши вещи еще не появились. Мы приехали в аэропорт рано, сдали их одними из перых, а это значит , что получать будем последними.
Я, загипнотизированная движущимися по ленте чемоданами, ненадолго отключаюсь от действительности.
— Чей банан. Чей банан, — громкий Лизын голос заставляет меня очнуться.
Недоуменно смотрю на нее.
— Какой банан?
— Ма-а-а-ма…Не банан. А чей банан.
— Где банан?
Лиза пожимает плечами и подходит к ленте, по которой как раз движется мой чемодан.
— Вот, — она хлопает по нему, как этот только что делала та, другая, девочка. — Наш чей банан.
Я молча снимаю его с ленты. Через секунду приплывает и Лизын. Она стягивает его сама, и мы идем к выходу.
. . .
На следующее утро, позавтракав, выдвигаемся на пляж. Лиза берет с собой очки для плавания. Она называет их мыряльные очки. Чтобы мырять. Пока я устраиваюсь в шезлонге, бежит прпобует воду. Несется назад. Кричит.
— Мама!! Вода теплая! Можно купаться?
— Иди, — отвечаю я, расстилая полотенце.
Берет очки и бежит к морю. Плавает она хорошо, море к тому же мелкое, с километр по колено, так что особо я не волнуюсь, а удобно устроившись в шезлонге в тени зонтика, сделанного из листиков пальмы, свисающих настолько, что под них нужно подныривать, углубляюсь в чтение книги. Через некоторое время возвращается чуть посиневшая Лиза, несмотря на теплую воду, она слегка подмерзла. Заворачиваю ее в полотенце и подставляю под солнечные лучи греться. Только тогда замечаю, что нет очков.
— Лиза, где твои очки?
Она, с ужасом на лице, трогает себя за голову.
— Я их потеряла, — глаза круглые. — Можно пойду искать?
Губы уже не синие, так что разрешаю. Сама иду следом, помогать в поисках. Вода прозрачная-препрозрачная. Но на дне, кроме водорослей в форме ленточек ничего нет. Расстроенная потерей очков, окунувшись, отправляюсь назад в шезлонг. Продолжаю читать.
Через какое-то время мне вдруг стало не по себе. Лизы давно не видно. Я вскочила и побежала к морю. Пусто. Пару человек вдалеке, а у берега никого.
— Лиза — ору я. — Лизааа!
Меня охватывает паника. Вначале очки, теперь ребенок. Вдруг утонула. Мечусь по берегу. В голове прокручиваю варианты поисков. Подключить народ, работников пляжа или сразу полицию вызывать. Параллельно продолжаю орать:
— Лиииизааа!!!
Небольшая точка на горизонте постепенно приближается к берегу и становится похожа на Лизу. Вздыхаю с облегчением. Но внутри закипает злость. Знает же, что не разрешаю далеко заходить. Хоть и мелко, но все равно нельзя. Сейчас она у меня получит, думаю сгоряча.
— Ты почему туда пошла? — голос у меня более чем строгий.
— Мам, ну я же плавала, очки искала!
— Все. Больше не купаешься. Будешь сидеть на берегу. — тон мой безапелляционен.
Ложусь в шезлонг, снова читаю. Лиза копается в песке неподалеку. Становится все жарче и жарче.
— Ладно, — милостиво говорю Лизе, — идем купаться.
Она радостно вскаивает и бежит к воде. Следую за ней. Вместе мы заходим поглубже. Невдалеке стоит мужчина в темном облегающем костюме для ныряния и разговаривает с двумя девушками.
— Смотри, водоплазы! — с надеждой восклицает Лиза, — может они мои очки найдут.
— Думаю вряд ли, — пытаясь быть серьезной, отвечаю я.
Покупавшись, снова устравиваемся, я в шезлонге, а Лиза с пасочками рядом. Копает. Замок строит.
— Простите, — вдруг слышу совсем рядом, — это ваши очки?
Смотрю вверх. Симпатичный мужчина в розовых очках, мыряльных. А в руке у него черные Лизыны. Прямо бог в плавках! А как его еще назвать? Через два часа после потери, он не только их нашел, но еще и вернул, оставшись при своих розовых.
Я эмоционально благодарю его не переставая. Лиза, получив свои очки, застенчиво говорит :
— Спасибо.
Мужчина удаляется под соседний зонтик, где расположился вместе с женой, молодой, непривлекательной, носатой блондинкой со слегка обвисшим задом. Во всем его облике сквозит гордость. Видно, что он чувствует себя героем.
Я уже сильно зажарилась, несмотря на то, что сидела в тени. Да и Лиза обгорела. Поэтому собрав вещи, мы отправились домой.
— Давай пойдем коротейшим путем, — со знанием дела заявляет моя дочь, когда выходим за пределы пляжа.
— Это как? — интересуюсь я.
— Возле моря. Там прохладнее.
Вначале идем, как предлагает Лиза, но потом сворачиваем в небольшую улочку, так будет короче. Да и по дороге можно наслаждаться оливковыми, инжировыми, лимонными и гранатовыми деревьями. А еще рассматривать небольшие светлые аккуратные домики под коричневыми крышами, в которых живут обитатели острова.
— Батончики! Мам, батончики!
Лизын голос отрывает меня от созерцания окрестностей. Какие еще батончики? Что она придумала? В голове возникают образы белых батонов и конфет. Видя мое непонимание, Лиза показывает на машину, нагруженную газовыми баллонами. Они на Кипре небольшие и похожи на лампу Алладина. Вот тебе и батончики!
Вернувшись в гостиницу, принимаем душ, переодеваемся и идем обедать. Неподалеку расположена очень популярная шашлычная.
— Давай тут покушаем, — просит Лиза, потому что обычно мы берем с собой. Take away.
Я не возражаю. Постепенно небольшой уютный ресторанчик заполняется. Яблоку негде упасть.
— С каждым разом людей накапывается все больше и больше, — вздыхает Лиза.
Да…Точно подмечено!
. . .
— Мама, пойдем в бьютифри. Нам же нужно бабуле подарок купить.
На этот раз мы пробыли на Кипре всего пять дней. Уже началась школа, и мне не хотелось, чтобы Лиза много пропустила.
Бабуле мы купили кофе и сладости, после чего отправились к выходу на посадку. Я выглянула в огромное аэропортовое окно, убедилась, что самолет на месте, и с облегчением вздохнула. Значит задержки не будет.
Вылетели мы на три часа позже, чем было положено по расписанию. После долгого ожидания и душераздирающих рассказов пассажиров, кто-то летел в самолете, у которого один двигатель отказал, кому-то заменили самолет из-за неисправностей, кто-то опоздал на следующий рейс и ночь провел в аэропорту, пытаясь спать в неудобных креслах зала ожидания, я обреченно шла к выходу на посадку, взяв Лизу за руку.
— Говорит командир корабля. Извините за задержку рейса. Банк не перевел деньги за топливо.
После этого заявления я заметно повеселела. Значит с самолетом все в порядке. Значит долетим. Если, конечно, топливо заправили. Но, наверное ж, заправили, если объявили посадку.
Когда мы приземлились в Борисполе, было десять часов вечера. На удивление быстро пройдя таможенный процедуры, в прошлый раз у них зависли компьютеры, и пришлось ждать часа полтора, мы получили багаж, тоже на удивление быстро. Не успели опомниться, как такси уже мчало нас в Киев. Водител попался молодой и коммуникабельный. Я ему сказала, что боюсь самолетов, а он мне со знанием дела, объяснял какой этот надежный вид транспорта.
— Я бы только молдавскими авиалиниями ни за что не полетел.
Анекдоты молдавского радио были мне известны, так что, в принципе, я понимала, почему.
— Туда автобусы идут забитые. Никто лететь не хочет. Вы представляете, водитель автобуса в маленьких селах, увидев голосующих подвыпивших подростков, останавливается и говорит с сожалением : » Ребята, мест нет». А что в самолете было бы!
Как хорошо, что мне пока не надо в Молдавию, прыснув со смеху, думаю я и устало закрываю глаза. Такси довезет нас только до центра, где припарокована наша машина, а потом мне придется сесть за руль и проехать еще 50 километров, до Гребинок, где мы обитаем. Вспомнив, что трудновыговариваемую гребинковскую школу Лиза называет гринписовской, улыбаюсь и закрываю глаза. Пока едем, можно немного поспать.